Великой Победе – 75 лет. Махмут Загидуллович Сунгатуллин

15.12.1914-01.03.1990
Место рождения: с.Лабитово Ульяновской области
Род войск: Артиллерия
Звание: Сержант

veteran crop 49 Из дневника Сунгатуллина Махмута Загидулловича:

“Я родился 15 декабря 1914 года в средней крестьянской семье в с.Лабитово Ульяновской области. Когда мне было 7 лет, у родителей было семеро детей. Я был средним ребёнком, а самой старшей сестре было 13 лет. В 1921 году из-за сильной засухи начался голод. Мой отец продал единственную корову и уехал в Сибирь на заработки и пропал без вести. Голод длился несколько лет, нам было очень тяжело без отца. Я очень часто болел и только в 10 лет пошел в школу в первый класс. Но читать и писать я уже умел, научился у сестёр и братьев. Я очень старался и учился хорошо.

Когда учился в третьем и четвёртом классах, я ходил по домам, обучал взрослых, которые не умели читать и писать. Пятый класс закончил в Димитровграде, в 6-7 классах учился в деревне Атнагол, что в 45-ти километрах от нашей деревни. Один - два раза в месяц ходили пешком домой за продуктами. Попадали под снег и под дождь, блуждали и приходилось ночевать в поле. Но желание учиться не пропадало.

Хоть и не было хорошей одежды и обуви, мы поехали в город Оренбург на рабфак, где есть общежитие и столовая. Стипендия была маленькая, даже на продукты не хватало. Но учился хорошо, помогал оформлять стенгазеты и писать лозунги. Был комсоргом группы, и мне очень нравилась общественная работа. Чтобы заработать на одежду и обувь, в выходные и на каникулах мы выгружали вагоны или подрабатывали на стройках. Разбирали крышу Оренбургского академического театра и помогали в строительстве второго этажа. Так как у нас на баню не хватало денег, мы стирали и купались в реке Урал до самой осени. Один раз пока стирал, сильно замёрз. Но грязным не хотел возвращаться. Я очень любил плавать и поплыл до середины Урала. Но когда повернул обратно, я сильно задрожал и потерял сознание. Очнулся только в больнице. Кто меня вытащил и отвёз в больницу, я не знаю. Мой друг бросил учёбу и уехал в деревню.

У меня признали крупозное воспаление лёгких, я сильно бредил 18 дней и только через полтора месяца меня выписали из больницы. Чтобы не отставать в обучении, я занимался дни и ночи, но опять заболел и попал в ту же больницу и пролечился три недели. Врачи запретили мне продолжать обучение, я и сам потерял всякую надежду. Для меня это было большое несчастье. Так как не было сил и здоровья продолжать обучение, после 3,5 лет обучения я попрощался с сокурсниками и уехал в родную деревню. В эти годы в колхозе не хватало рабочих рук и меня сразу взяли на работу. Даже не заметил, как прошли зима и лето. У меня появилось желание работать учителем. И я уехал осенью в Татарию в деревню Верхняя Альмурза и устроился преподавателем и директором начальной школы. Зарплата была маленькая, не хватало даже на одежду и питание.

Через два года я сдал экзамены и поступил в двухгодичный институт подготовки учителей в городе Kазани. Учился довольно успешно. Во второй половине второго года учёбы мы - 23 студента - добровольно ушли на фронт на финскую войну. Но мы не успели доехать, война закончилась. Мы вернулись в институт, но нас обратно не взяли, так как не хватало учителей, нас распределили по деревням продолжать обучение детей и принимать экзамены. Меня отправили в Каракашлинскую среднюю школу Ютазинского района учителем математики, где и познакомился с красивой, скромной, серьёзной девушкой по имени Зифа. Она училась в девятом классе той же школы.

В летние каникулы я поехал в город Казань, сдал экзамены, получил диплом и вернулся в ту же школу. Но долго не пришлось работать, началась Великая Отечественная война. Через месяц меня забрали на фронт. Зифа проводила меня на фронт и обещала дождаться. Нас отправили в Ленинград, затем на границу с Финляндией. Там в лесу на поляне начали проходить обучение. Не успели закончить краткосрочные курсы, нас вернули в Ленинград, так как была угроза нападения. Немцы стали кидать на город зажигательные бомбы, кругом горели дома. Так как не хватало орудий и машин для перевозки, меня в составе 12 человек отправили тушить пожары и помогать людям, оказавшимся в трудном положении. В один из дней в 12 часов ночи три немецких бомбардировщика сбросили бомбы на жилые кварталы. Одна бомба упала недалеко от нас на трёхэтажный дом. Половина дома сразу обрушилась, всё что осталось - загорелось. Я увидел девочку 7-8 лет, на ней горело платье. С большим трудом я вынес девочку из горящего дома. Когда она пришла в себя, громко заплакала, говорила, что в другой комнате осталась её больная мама. Когда я вернулся в горящий дом, та квартира уже полностью сгорела. За неделю сотни людей мы спасли от смерти, но погибших было очень много.

Когда возникла угроза захвата фашистами Ленинграда, нас отправили на фронт и определили в состав 101-го гаубичного артиллерийского полка. Шли кровопролитные бои. Немцы многократно штурмовали город авиацией, артиллерией, танками. Очень много солдат погибло, не доходя до поля боя. Среди них были четыре солдата из моего отделения. Наш полк присоединили в состав 54-ой Армии генерал-майора Федюнинского. Когда мы дошли до поля боя, увидели ужасную картину, множество воронок от разорвавшихся бомб и снарядов, разбитых окопов и траншей, сгоревших танков, машин и орудий, убитых лошадей и людей.

Нe успели мы как следует подготовиться, десятки немецких бомбардировщиков начали бросать бомбы. Со всех сторон начали стрелять из орудий и миномётов. От взрыва снарядов и мин земля тряслась, от шума болели уши. Много наших товарищей погибло. Кругом дым и гарь. Когда я первый раз увидел немецких солдат и танки, идущие на нас, было страшно, тряслись руки и ноги. Немецких солдат и танков было намного больше, поэтому нам пришлось отступить, отстреливаясь. Отступая несколько километров, мы увидели окопы, укрылись, и в это время нам подоспела помощь. Немцы вынуждены были отступить. Наступило небольшое затишье. В это время санитары перевязали раненых, оказали первую помощь. Погибших загрузили в санитарные машины. Вновь прибывшие солдаты держали оборону, а нас отправили отдыхать. Потом нас стали готовить к атаке. Подвезли ещё солдат, орудия, патроны. Слово «Атака» наводит ужас, верную смерть, у меня сердце колотилось, в глазах темнело. Но в моём отделении было 11 солдат, надо было с ними работать, даже их имена не успел запомнить. Кому можно доверять, кому - нет. Да ещё разной национальности - русский, два узбека, чувашин, два татарина, грузин и два казаха - целый интернационал. Что хорошо, как командир отделения, я и по возрасту старше и образованнее. Все друг к другу относились уважительно. Что бы ни говорил - во всём слушались. Какие-то проблемы - в первую очередь советовались со мной.

Мы были готовы к атаке. В это время наши самолёты разбомбили немцев, за ними артиллерия и наши танки. Мы пошли в атаку и кричали: «За Родину. За Сталина!». Несмотря на то, что немцы без конца стреляли, мы дошли до обороны немцев, и они стали отступать. Нам хотелось догнать их и истребить. Солдаты стараются не отставать, каждый хочет показать себя, свой подвиг. С неба бомбили самолёты, на земле стреляли из пулемётов и всевозможных орудий, шум стоял такой, как гром и молнии во время дождя. Всё покрылось дымом и пылью, но мы двигались вперёд. Немцев было тяжело сдвинуть с места, потому что они заняли удобное место для обороны с окопами и траншеями. Нам несколько раз приходилось наступать и отступать. Опять налетели немецкие самолёты и стали бомбить со всех сторон. Они получили большую подмогу и не считались с потерями и ранениями. Тысячи немецких солдат пошли в контратаку. Много раз повторялись атаки и контратаки, нам помощи не было, и немцы взяли инициативу в свои руки, и нам опять пришлось отступить. Нам подоспела помощь, и за короткое время мы выжили их и заняли окопы и траншеи. Война не бывает без потерь. С обеих сторон было очень много раненых и погибших. Двух немецких солдат мы взяли в плен. С обеих сторон санитары убирали погибших и раненых солдат и офицеров. Сгоревшие танки, машины, снаряды, части тел людей, трупы лошадей, огромные воронки от бомб и снарядов. Утром поступила команда: в атаку! Мы, забывая о сне, еде и отдыхе, с криками «Ура» пошли в наступление. Нас было больше, мы настроены на победу. А немецкие солдаты отступали, не сопротивляясь. Мы дошли до одной деревни, но они, оказывается, очень хорошо подготовились к обороне. Чтобы попасть в деревню, мы много раз атаковали, но немцы не сдавались.

Мне дали приказ, чтобы моё отделение захватило двухэтажный дом на краю деревни. Я двух солдат отправил в разведку. Они скрытно дошли до дома и дали знак, чтобы подошли мы. Оказывается, разведчики расстреляли немецкого охранника, со второго этажа стали слышны немецкие голоса. Мы в окно стали кидать гранаты. Немцы, тоже не видя нас, стали стрелять из пулемёта и автомата на улицу. Когда немного затихло, мой помощник Егоров поднялся на второй этаж, прикладом от винтовки открыл дверь и кинул несколько гранат. Пять немецких солдат кинули оружие и подняли руки. Они все были пьяны, один даже упал. С чердака дома один немецкий солдат застрелил одного солдата с моего отделения, а второго ранил. По нему пустили автоматную очередь. С других домов тоже без боя не сдавались. Многих приходилось брать врукопашную, но немецким солдатам это не нравилось. Они или прятались, или сдавались в плен. Один из них хорошо знал русский язык. Он говорил: - Мы же сами не хотим воевать, нас заставляют. Обещают дать нам квартиры в Ленинграде, как захватим город. - Откуда у тебя одежда русского солдата? - Нам командиры велят снять с убитых русских солдат, говорят, что это поможет, чтобы не попадать в плен. Нам квартиры здесь не нужны, у нас дома жена и дети. Что надо, то и будем делать, только нас не убивайте — просили они. Из карманов достали часы, золотые кольца, снятые с убитых солдат. В их карманах мы нашли записки, написанные от руки: «Запомни и не забудь. У тебя нет нервов, сердца и жалости. Они во время войны не нужны. Убивай всех советских людей - старых, молодых и детей. Этим ты убережёшь себя и свою семью, позаботишься о своём будущем».

Пленные нам дали сведения, сколько немецких солдат, сколько оружия и где находятся, и ещё много ценной информации. За хорошую службу мне два раза объявили благодарность, а Егорову благодарность и медаль «За отвагу». Гитлер, чтобы победить Советский Союз, ничем не считался, использовал орудие и технику со всей Европы. На фронт постоянно присылал солдат и орудие. Немцы опять стали атаковать нас десятками самолётов, танками, сотнями солдат, после сильных боёв мы вынуждены были оставить деревню. Немцы все силы приложили, чтобы взять Ленинград. Много раз атаковали, штормили, но не смогли и перешли к глубокой обороне. Они взрывали заводы и фабрики, электростанции Ленинграда.

Когда немцы потеряли надежду попасть в Ленинград, они решили перекрыть въезд в город, морить голодом. По Ленинграду раскидали листовки: «Миллионная немецкая армия окружила город, вы в наших руках. Немецкое командование обращается к вам, просите своих руководителей сдать немцам Ленинград, иначе вы и ваши дети умрёте с голоду». За три месяца немцы захватили всю Прибалтику, большую часть Ленинграда с востока, с запада окружили Финны. Ленинградцам пришлось очень туго, так как заводы и фабрики работали на привозном топливе. Завод продуктов питания тоже прекратил работать. Люди стали гибнуть от холода и голода. Но ленинградцы в панику не поддавались. Они продолжали воевать и работать на заводах и фабриках, как бы не сурова была война, люди духом не падали. По-геройски охраняли Ленинград.

В начале войны в моём отделении было 11 солдат. Егорову раздробило лицо, восемь из них погибли, двое пропали без вести. Во время боёв меня сильно ранило. Взрывной волной меня отбросило в яму и засыпало. Когда очнулся, увидел, что кисть правой руки оторвана и висит, а ногой не смог пошевелить. Я вскрикнул от боли, меня вытащили, в землянке обработали раны, и когда наступило затишье, санитары повели меня в медсанбат, который находился в лесу. Раненых было очень много и довольно холодно.

Меня раздели, обтёрли влажной тряпкой и одели во всё чистое и положили на операционный стол. Две медсестры держали меня за руки и ноги — не шелохнёшься. Хирург силой рванул засохшую повязку, рану обработал, раздробленную руку обрезал и разломал в суставе как баранью ножку, и вытащили пули с ног. Было невыносимо больно, из-за контузии я перестал слышать. Через несколько дней меня должны были отправить в госпиталь в Ленинград. Я вспомнил про вещи в карманах. После долгих поисков нашли комсомольский билет весь в крови и маленький блокнот, а ежедневник и благодарственные письма не нашли.

Была Блокада Ленинграда, ни продукты, ни медикаменты не завозили, больные в госпитале были в очень тяжёлом положении. Госпитали постоянно взрывали, поэтому нас перевозили из одного госпиталя в другой. Лежали на полу вплотную друг к другу, окна забиты фанерой или картоном. Из-за нехватки мест в госпитале в 1942 году меня эвакуировали в госпиталь города Тюмени. И здесь все больницы, школы, госпиталь были забиты ранеными. После непродолжительного лечения я попросил отправить меня домой. Выписали меня 25 апреля 1942 года.

Я приехал в родную деревню, но без работы не мог сидеть. В деревне рабочих рук не хватало, жили очень плохо. Хоть и рана не зажила, пошёл проситься на работу. Устроился бухгалтером в колхоз «Хуррият» Ютазинского района Татарстана. Научился писать левой рукой. В магазине не было продавца. Меня попросили совмещать. Днём работал в магазине продавцом, вечером, ночью работал бухгалтером. Встретил я свою девушку Зифу, гулять особо было некогда, и мы решили расписаться. Только привык к работе, меня без моего согласия перевели в Апсалям директором семилетней школы. Зифа согласилась ехать со мной. Это было в январе 1943 года, 1,5 месяца занятия не велись, топить нечем, ремонт школы не сделан. Из нескольких колхозов в долг собрали материалы и силами родителей и учителей сделали ремонт школы. Купили дрова, распилили и привезли на лошадях, затопили и начали обучение в школе. Очень тяжело было собрать учеников, так как все голодные, нет одежды и обуви. С учителями в нескольких колхозах собрали продукты и открыли в школе столовую. Весной с каждого колхоза взяли в аренду по 2-4 гектара земли, набралось 21 гектар. С помощью учителей и учеников засеяли поле, ухаживали, убирали урожай серпами, в школу возили на лошадях. Сделали ток при школе, обмолотили палками (чибачач). Собрали очень хороший урожай. Все были очень рады. Рабочих рук в колхозах не хватало, мы всей школой помогали. Пшеница тогда стоила очень дорого - 2000-2500 за пуд. Нам стало намного легче. Вовремя заготовили дрова, сделали ремонт школы, расплатились со всеми долгами, один раз в день всех детей кормили бесплатно. Детям носить было нечего. И мы часть зерна обменяли у населения на шкуры. Обработали и заказали детям тулупы. Купили одежду и обувь. Я получил несколько благодарностей с РОНО. В такое тяжёлое время у нас дела шли очень хорошо, как в сказке. Моя супруга меня во всём поддерживала и помогала по мере возможности. Учеников уже не приходилось искать, но всё это нелегко досталось. Приходилось очень много ездить и трудиться. Я отработал шесть лет, и в 1948 году вместе с женой и тремя детьми пришлось, по семейным обстоятельствам, вернуться в родную деревню. В деревне тоже была семилетняя школа, и я устроился учителем физики и математики. Так хорошо всё начиналось, но осенью 1957 года 14 учителей из нашей школы поехали в райцентр Новая Малыкла на совещание. Доехали очень тяжело, были грязь, гололёд. Пока мы освободились, сильно похолодало и стало темнеть. Мы закутались кто во что и уселись в кузове. Водитель решил ехать по старой заброшенной дороге. Поперёк дороги образовался овраг глубиной 14,5 метров. Водитель не заметил, и мы кабиной машины ударились о другой берег и свалились вниз. А четверо учителей, которые сидели сзади, перелетели на другой берег и пошли в разные стороны. Водителя зажало баранкой и он сразу умер. А мы все получили ранения различной степени. За нами ехала машина из Елхового Куста, они обвязывали нас верёвкой и вытаскивали, как из колодца, и отвезли в больницу. Я не помню, как упали в канаву, как нас достали и отвезли в больницу, но я очнулся только через две недели. У меня было сотрясение мозга, глаза припухли, три ребра были сломаны. Половина тела в гематоме. За мной постоянно ухаживала моя супруга, а дети были с бабушкой, моей мамой Мунира. Я девять месяцев пролежал в больнице и два месяца лечился дома. Заново учился ходить и опять пошёл на работу в школу. Но очень часто болели живот (заворот кишок) и ноги. Часто приходилось лежать в больнице.

В 1969 году с 34-летним стажем ушел на пенсию. Но работал до 58 лет, по состоянию здоровья пришлось оставить работу.

Указом президиума Верховного Совета СССР Сержант Сунгатуллин Махмут Загидуллович награжден:

- орденом Отечественной войны 1 степени,

медалями:

- «За доблестный труд в ВОВ 1941-1945 гг.»,

- «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»,

- «20 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»,

- «25 лет победы в ВОВ1941-1945 гг.»,

- «30 лет победы в BOB 1941-1945 гг.»,

- «40 лет победы в ВОВ 1941-1945 гг.»,

- «50 лет Вооружённых сил СССР»,

- «60 лет Вооружённых сил СССР»,