В ходе посещения Объединённого института ядерных исследований Президент провел встречу с ведущим российскими и зарубежными учёными и получателями мегагрантов на проведение научных исследований.

В.Путин: Уважаемые друзья, коллеги! Добрый день!

Я сейчас с удовольствием посмотрел, что здесь сделано.

В 2011 году мы приняли решение о том, чтобы начать этот проект, и в целом он развивается успешно. Развивается успешно в том числе благодаря взаимодействию коллег-учёных практически со всего мира.

К сожалению, по известным всем обстоятельствам произошли сбои. Но с этими сбоями мы справляемся, несмотря на то что проект немножко «сдвигается вправо». Но, как сейчас мне рассказали, все принципиальные вопросы решаются. У наших партнёров тоже, скажу, к сожалению, сдвижки идут даже больше, чем у нас. Почему к сожалению? Потому что это значит, что в целом мы, если объединяем усилия, могли бы действовать более эффективно.

Но уверен, что рано или поздно все сложности политического характера будут преодолеваться, наука стоять на месте не будет ни при каких обстоятельствах, развитие будет обеспечено.

Что приятно отметить, как сейчас Ваш коллега мне рассказывал: когда они ставят задачи перед нашими предприятиями, перед научными центрами – разработать то или иное, что раньше мы получали от наших партнёров из-за рубежа, – наши производители справляются со всеми этими работами, нет практически ни одного сбоя. Но, повторяю ещё раз, уверен, что сотрудничество будет восстанавливаться, оно будет восстановлено, и мы будем вместе работать.

Знаю, что здесь присутствуют люди, которые участвуют в программе мегагрантов, мы неоднократно со многими из вас встречались в разной обстановке, но всегда в поле зрения было одно и то же – развитие российской науки и развитие российской науки как части мировой науки.

Мне приятно отметить, что эта работа идёт, работа идёт по плану. Мы корректируем эту работу в соответствии с вашими рекомендациями, к которым мы, безусловно, прислушиваемся и намерены прислушиваться в будущем.

Хочу вас поблагодарить за эту совместную работу, выразить надежду на то, что и вам самим она приносит удовлетворение, потому что для людей творческих всё-таки самое главное – это процесс, который идёт на пользу развитию мировой науки, на пользу познанию.

Проект NICA, о котором мы говорим и который мы осуществляем, как раз связан именно с этим – именно с познанием того, каким образом произошла Вселенная, как она развивалась. На первый взгляд это не имеет практического результата на сегодняшний день, это не прикладная вроде бы сфера исследования. Тем не менее в периметре того, что происходит, здесь идёт работа и по микроэлектронике, и по биологии, и по целому ряду других направлений. Уже сегодня это начинает приносить конкретные результаты для российской экономики и для российской науки, прикладной науки, для сфер деятельности, которые так нужны для человека, прежде всего, конечно, в гуманитарном плане, в том числе в области медицины.

Уверен, это пойдёт на пользу и нашим партнёрам, которые работают здесь, приехали из других стран, потому что так или иначе эти результаты идут на пользу и тем странам, из которых они приехали. Потому что мы ничего не закрываем на замок, ничего не прячем. Мы открыты для сотрудничества, для использования тех достижений, которые появляются благодаря вашей работе. Мы открыты для того, чтобы результаты вашей работы были использованы не только в России, но и в других странах.

Я не хочу здесь занимать ваше время. Хотел бы послушать вас, ваши рекомендации по поводу того, что и как мы должны сделать для того, чтобы, во-первых, продолжить нашу работу и, во-вторых, сделать её ещё более эффективной.

Давайте начнём. Пожалуйста, прошу Вас.

Г.Трубников: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Добрый день, дорогие друзья!

Мне кажется, никакого другого вступления не нужно, Президент всё сказал. Давайте мы начнём с победителей конкурса лаборатории мегагрантов.

Это уникальная программа, она работает уже более 10 лет. За это время созданы 345 лабораторий в 150 организациях. В этой программе участвуют 135 стран, и 186 учёных, представляющих зарубежные лаборатории, организовали успешное исследование здесь, на территории Российской Федерации. Более 10 тысяч публикаций. Ещё одна цифра производит на меня огромное впечатление: почти полторы тысячи диссертаций защищены благодаря этой программе.

Если позволите, давайте мы начнём. Алексей Витальевич Кавокин, представляющий сейчас лабораторию в Санкт-Петербургском государственном университете, создатель нового типа лазера – бозонного каскадного лазера для телекоммуникаций в медицине. Долгое время работал в Великобритании.

Алексей Витальевич, пожалуйста.

А.Кавокин: Большое спасибо.

Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Я мегагрантник второй волны. Действительно, в 2011 году я приехал из Великобритании в Санкт-Петербург, Санкт-Петербургский государственный университет. Там мы с коллегами построили Лабораторию оптики спина, в которой изучаем поляритонику.

В.Путин: Что, ещё раз?

А.Кавокин: Поляритоника.

В.Путин: Для моего неподготовленного уха это не так просто всё воспринимается.

А.Кавокин: Более наглядный термин – жидкий свет. Свет, который распространяется везде. Он в кристаллических структурах, в определённой геометрии начинает вести себя, как жидкость: образовывать капли, водовороты. Мы учимся им управлять. На основе этого «жидкого света» мы сделали действительно новое поколение лазеров – поляритонные лазеры, а сейчас мы включились в «дорожную карту» по квантовым вычислениям и делаем нейронные сети, делаем даже квантовые транзисторы (кубиты) для будущих квантовых компьютеров.

Глядя на всю эту историю (всё-таки уже 13 лет прошло), я хочу сказать, что из всех инструментов финансирования науки, которые мне известны, программа мегагрантов, по-моему, была и остаётся самым эффективным. Почему?

Смотрите, в 2011 году в нашу лабораторию вложили 150 миллионов рублей, мегагранты. Это послужило толчком, в результате которого не только возникла лаборатория, в которой сейчас 40 с лишним человек работает, и кто-то из них уже получил Государственную премию, но эта лаборатория, как такой ледокол, расчистила путь многим другим.

В 2014 году в Российском квантовом центре возникла группа поляритоники. В 2016 году мой коллега из Англии Павлос Лагудакис приехал в Сколтех и построил там прекрасную лабораторию. В 2018 году нас уже пригласили в Китай китайские коллеги, которым всё это понравилось, и мы построили в Ханчжоу международный центр поляритоники. В общем, уже возник такой кластер научных групп и лабораторий, и, что самое главное, возникла научная школа, которая сейчас занимает, не побоюсь этого слова, лидирующие позиции в мире.

К нам едут молодые люди со всего мира, включая недружественные страны, мы всем рады. Мне кажется, что это многократно окупило начальное капиталовложение. Поэтому, если бы я хотел чего-то пожелать нашей программе мегагрантов, я бы хотел ей пожелать как-то вырасти в размерах.

В первые годы каждый год создавалось по 30–40 лабораторий. В этом году, насколько я знаю, восемь. Правда, каждая получила большее финансирование. Андрей Александрович нам всегда объясняет, что количество денег ограничено. Но мне кажется, что тут есть выход из положения.

Мы с коллегами как раз обсуждали перед этой встречей, что, во-первых, это самый эффективный механизм, по крайней мере, с моей личной точки зрения. Почему бы не сдвинуть часть финансирования, скажем, которое идёт через госзадание в ту же самую науку и не всегда расходуется так же эффективно, в программу мегагрантов? Один вариант.

Кроме того, я абсолютно уверен, что многие представители нашего бизнеса были бы счастливы связать своё имя с такой престижной и полезной для государства программой. Почему бы не открыть её для частных спонсоров? Может быть, они позволили бы наполнить этот бюджет, и мы смогли бы каждый год там не восемь создавать, а 40 лабораторий или 50 и, кроме того, поддерживать уже существующие научные школы, которые выросли из мегагрантовских лабораторий.

Спасибо за Ваше время.

В.Путин: Вы знаете, когда вспоминают Петербургский государственный университет, я всё время с удовольствием говорю о том, что я тоже выпускник этого университета и, более того, работал в университете помощником ректора. И я представляю себе, как это всё устроено.

Где конкретно Ваша лаборатория находится?

А.Кавокин: В Петергофе, на физфаке.

В.Путин: В Петергофе. Понятно. Хорошее место.

Что касается мегагрантов, уже было сказано, мы после того, как запустили эту работу… Андрей Александрович, с какого года? С 2010-го? С 2010 года запустили эту работу, и она действительно принесла очень хороший результат.

Честно говоря, когда всё, что происходит хорошего, так или иначе мои коллеги, они люди скромные, всё время говорят: вот это Вы запустили, Вы сделали. Это они предложили на самом деле, а я просто не помешал это сделать. Автор – Андрей Александрович Фурсенко. И действительно, эта программа получилась: 345 лабораторий, по-моему, в 37 или 39 субъектах Российской Федерации развиваются.

Вот эта идея о том, чтобы укрупнить эти программы, тоже не мне принадлежит, а ему принадлежит. Так что и плюсы, и минусы – всё туда, в таких случаях, к автору, он автор. Но, может, в этом есть какой-то смысл, в укрупнении. Сейчас не буду вдаваться в детали, мы и так все понимаем, о чём идёт речь.

Но какие решения нами приняты? Вы наверняка тоже знаете об этом: принято решение увеличить объём финансирования до 100 миллионов в год и продлить срок, потому что, насколько я понимаю, мы, по-моему, с Вами тоже встречались и с некоторыми другими коллегами, чтобы был виден горизонт планирования. Решение такое: увеличить до 100 миллионов и увеличить эту работу с трёх до пяти лет с правом продлить ещё на три года. Я знаю, что, может быть, и этого недостаточно для некоторых направлений исследований, но не исключаю, что мы можем расширить этот горизонт. Это первое.

Второе. Что касается объединения усилий, скажем, по линии Правительства. Так или иначе это всё по линии Правительства – деньги из бюджета выделяются. Но коллеги пусть не обижаются, всё равно здесь возникает какая-то ревность и конкуренция между фондом научных исследований, Российским научным фондом, и Министерством. Пусть коллеги не обижаются, но это так. Всё время возникает вопрос: а куда деньги пойдут? Откуда будет финансироваться? Потому что в конечном итоге это результат, который – меня бюрократы пусть простят – так или иначе можно считать результатом своей собственной работы. Но в целом мы решим этот вопрос: где и что объединить и по какой линии направить эти исследования.

Главное другое: чтобы выделялись определённые ресурсы на это направление деятельности. Можно, конечно, привлекать и частное финансирование, а это прежде всего такие серьёзные и крупные компании, которые вкладывают деньги в основном в прикладные направления исследований, которыми могут воспользоваться. Но не только.