Владимир Путин ответил на вопросы представителей российских средств массовой информации по итогам государственного визита в Республику Узбекистан. Пресс-подход состоялся в аэропорту Ташкента.
В.Путин: Добрый день! О чём будем говорить, какие вопросы?
Е.Пискунов: Добрый день! Егор Пискунов, телеканал RT.
Абсолютно беспрецедентный по насыщенности визит в Ташкент. Две ночёвки. Честно говоря, некоторые из нас думали, что, может, и третья уже будет. Очень долго Вы общались один на один с Президентом Узбекистана. Какие впечатления? Какие надежды у Вас в отношении сотрудничества с Ташкентом, особенно, наверное, в торгово-экономической сфере? И какой потенциал участия Узбекистана в интеграционных объединениях на территории бывшего Советского Союза? Спасибо большое.
В.Путин: Вы же знаете, я прилетел вечером в воскресенье, там, кроме официальной части – возложения цветов к памятнику, монументу Независимости, больше ничего не было, вот и вся работа. А вот на следующий день – действительно, день был насыщен деловыми контактами, встречами, переговорами, понедельник, он до позднего вечера продлился, это правда. Так принимающая сторона организовала наш визит.
Впервые мы присутствовали на встрече регионов. Но, знаете, эффект был ещё от чего таким серьёзным? От того, что и состав нашей делегации был очень серьёзным, это почти пол-Правительства Российской Федерации, все ключевые министры. Поэтому, когда собрались и руководители регионов, и два правительства вместе с обеих сторон, конечно, обмен информацией, обмен возможностями для развития сотрудничества был очень насыщенным. И дело даже не в количестве подписанных бумаг, а дело в живых контактах между людьми, которые хотят работать вместе, видят, как это сделать. Узбекистан действительно представляет для России интерес большой с точки зрения развития отношений.
Во-первых, Узбекистан на сегодняшний день – самая густонаселённая страна бывшего Советского Союза, кроме России. Здесь сегодня [проживают] 37 миллионов человек, и каждый год – плюс миллион. Вот так растёт Узбекистан по численности населения.
Экономика растёт активно и быстро, темпы хорошие: в прошлом году ВВП прибавил шесть процентов – это одно из серьёзных мировых достижений. Президенту Узбекистана удалось выстроить достаточно эффективную систему управления и растущую модель экономики.
У нас очень много совместных планов в промышленной кооперации, в энергетике – вы наверняка всё видели, слышали, – в инфраструктуре.
Есть проблемы для Узбекистана, которые заключаются в том, что у него нет выхода к морю, к океану. Здесь мы тоже могли бы вместе с другими партнёрами по региону предпринять шаги для того, чтобы помочь нашим друзьям в Узбекистане решить эту логистическую задачу, создать необходимые условия для выхода на внешние рынки. Здесь нам тоже есть о чём говорить. Поэтому вопросов очень много, объём возможных проектов очень большой.
Как вы знаете, мы создали фонд для совместной работы в объёме 500 миллионов долларов, из которых 400 приходятся на российскую сторону. Это не потому, что у нас денег больше, а потому, что у нас интересы большие в этой части Азии и мы видим, что их можно реализовать именно с учётом стабильности политической системы и условий инвестирования в экономику Узбекистана. Интерес, повторяю, большой, и с этим связана такая интенсивность контактов.
Что касается интеграционных процессов, то мы никогда ни на чём не настаиваем. Вообще, интеграционные процессы, если вы имеете в виду Евразэс – прежде всего, конечно, мы об экономике говорим, – эти процессы были инициированы первым Президентом Казахстана Назарбаевым Нурсултаном Абишевичем. Эта структура развивается хорошими темпами, приносит реальные результаты всем участникам. Но участвовать или нет – это выбор любого суверенного государства исходя из интереса, прежде всего экономического интереса, и экономической целесообразности. У нас разные уровни развития экономики, разные уровни развития финансовой системы. И когда то или иное правительство принимает соответствующее решение об участии или неучастии в тех или иных интеграционных объединениях, оно исходит прежде всего из этого.
В целом, если такая экономика, как экономика Узбекистана, присоединится к объединению, я думаю, что объединение от этого только выиграет. Но нужно, чтобы и узбекская экономика выигрывала. Это достаточно сложный переговорный процесс, ведь мы, когда создавали Евразэс, сколько дней и ночей спорили на тему о том, какие условия и какие взаимные обязательства должны возникать. Поэтому это спокойный, ровный процесс.
Экономики наши сближаются, развиваются, появляется много совместных проектов, постепенно будет вырисовываться контур взаимных интересов в сфере дальнейшей кооперации и участия в интеграционных объединениях.
П.Зарубин: Добрый вечер!
Павел Зарубин, телеканал «Россия». Прошу прощения, у меня сразу два вопроса, и оба довольно объёмные.
Первый. Вы в Ташкент, и мы вместе с Вами, прилетели практически сразу из Минска, и с тех пор эта тема интересует: Вы в Минске отвечали на вопрос о легитимности Зеленского и о том, с кем вести переговоры, если и когда эти переговоры станут возможны. Вы сказали, что нужно посмотреть в конституцию Украины на предмет того, какие органы власти могут работать без выборов. Но, исходя из конституции Украины, выходит, что сейчас работать может только Верховная Рада, про продление полномочий президента там не сказано ни слова. Только лишь на основании закона о военном положении Зеленский вроде как и продолжает функционировать. Вы сказали, что нужен юридический анализ. Мы этот анализ проводим? С кем говорить-то, если говорить?
Второй вопрос можно сразу задам?
В.Путин: Пожалуйста. Как Вам удобнее.
П.Зарубин: Всё более и более воинственные заявления звучат с высоких западных трибун. Теперь уже договорились даже до того, что нужно разрешить Киеву наносить удары вглубь территории России западным оружием. Прямо сегодня министр обороны Евросоюза эту тему обсуждал, а генсек НАТО и вовсе сказал: мы, мол, Киеву отдаём оружие и с тех пор считаем, что оно украинское, и Украина может делать всё что угодно, наносить удары по территории России там, где считает нужным.
Спасибо большое.
В.Путин: Первый вопрос по поводу легитимности украинской власти. Действительно, нужно проводить серьёзный, глубокий анализ.
Первое, что на виду и что мне докладывают коллеги, заключается вот в чём. Конституция Украины предусматривает продление полномочий, но только Рады, о продлении полномочий президента в конституции Украины ничего не сказано. Первое.
Второе. Действительно, закон Украины о правовом статусе, правовом положении, о военном положении говорит о том, что в период военного положения выборы президента не проводятся, но это не значит, что они пролонгируются. Они не проводятся, но кто сказал, что они должны быть пролонгированы? Об этом в конституции ничего нет. Но есть 111-я статья конституции Украины, которая говорит о том, что в этом случае полномочия верховной власти, фактически президентские полномочия, передаются спикеру парламента. Тем более что в условиях действия закона о военном положении полномочия парламента продлеваются. Это такой предварительный анализ, надо внимательнее посмотреть.
Некоторые специалисты говорят, что есть противоречия между конституцией, в которой говорится только о продлении полномочий Рады в условиях военного положения, и законом, о котором я только что сказал, – закон, по-моему, 2016 года, который определяет правовой статус военного положения. Там, как я уже сказал и повторяю, речь идёт о том, что выборы президента не проводятся, но нигде не сказано, что они пролонгируются, и это проблема.
Дело ведь в чём? Дело в том, что по своей сути украинская государственность основана на идее не президентской республики, а на идее парламентско-президентской республики, и основные рычаги власти сосредотачиваются в представительном органе государства. Поэтому вполне логично, что так выстроена сама конституция и другие правовые акты, которые принимались на её основе.
Поэтому, строго говоря, по предварительной оценке, – я говорю только по предварительной оценке, – единственной легитимной властью остаётся парламент и спикер Рады. А так, по большому счёту, если бы хотели провести президентские выборы, надо было бы отменить тогда закон о военном положении, вот и всё, и провести выборы. Но не захотели этого делать по ряду обстоятельств.
Но, я думаю (это уже не связано никак с конституцией), что, может быть, задумка сегодняшних хозяев Украины, а они находятся за океаном, заключается в том, чтобы возложить на действующую сегодня исполнительную власть бремя принятия всех непопулярных решений, в том числе и принятие ещё одного решения по дальнейшему понижению призывного возраста. Было 27, сейчас 25, следующий этап может быть 23 или сразу 18 лет.
И после принятия этого и других непопулярных решений действующих сегодня как бы представителей исполнительной власти, я думаю, заменят на людей, на плечах которых не будет этой ответственности за принятые непопулярные в народе решения. Их просто – чик, поменяют, и всё. Если задумка в этом, то в принципе тогда логика понятна. Посмотрим, что будет происходить дальше.
Но так же, как я и говорил в Минске, всё-таки окончательно должна сформулировать и дать ответ на то, что происходит в Украине, в окончательном виде сама политическая и правовая система Украины. Здесь, мне кажется, на самом деле не так уж и сложно. Я в третий раз повторяю: закон 2016 года говорит о том, что нельзя проводить выборы президента в условиях военного положения, но нигде не сказано, что эти полномочия пролонгируются. Значит что? Смотри 111-ю статью конституции – вся власть переходит спикеру парламента.
Про удары теперь. Я, честно говоря, не знаю, что говорит генсек НАТО. Он, когда был премьер-министром Норвегии, мы с ним общались и решали непростые вопросы по Баренцеву морю и другие и в общем могли договариваться, на тот момент, я просто уверен, он деменцией не страдал никакой. Если он говорит о возможности нанесения ударов по российской территории высокоточным оружием большой дальности – он как человек, который возглавляет военно-политическую организацию, хоть и является гражданским человеком, как и я, но он всё-таки должен знать, что высокоточное оружие большой дальности не может быть использовано без космических средств разведки. Первое.
Второе. Окончательный выбор цели и так называемое полётное задание могут вносить только высококвалифицированные специалисты на основе этих разведданных, технических разведданных. По одним ударным системам, по таким, как Storm Shadow, эти задания могут вноситься автоматически (полётные задания), без всякого присутствия украинских военнослужащих. Кто это делает? Это делают те, кто производят, и те, кто якобы поставляют на Украину эти ударные системы. Вообще без участия может происходить – и происходит без участия украинских военнослужащих. А другие системы, например, такие как ATACMS, тоже на основе космической разведки готовятся, формулируются [цели], доводятся в автоматическом порядке до соответствующих расчётов, – они могут даже не понимать, что они вводят, – и расчёт, может быть, и украинский расчёт, вводит соответствующее полётное задание. Но оно, это задание, готовится не украинскими военнослужащими, а представителями стран НАТО.
Так вот, эти представители стран НАТО, особенно в Европе, особенно в малых странах, должны отдавать себе отчёт, с чем они играют. Они должны помнить о том, что это, как правило, государства с небольшой территорией и с очень плотным населением. И это фактор, который они должны иметь в виду, прежде чем говорить о нанесении ударов вглубь российской территории. Это серьёзная вещь, и мы, конечно, самым внимательным образом наблюдаем за этим, смотрим.
Всё сейчас идёт вокруг событий на подступах к Харькову. Так это же они спровоцировали эти события на этом направлении. Я же полгода, по-моему, назад публично сказал: если они дальше будут наносить удары по жилым кварталам, мы вынуждены будем тогда создавать зону безопасности. И вот совсем недавно, я так и сказал, мы к этому и перешли.
Они сначала провоцировали нас на Донбассе, восемь лет водили нас за нос, обманывали тем, что собираются якобы решать вопрос мирным путём, и вынудили нас предпринять попытки приведения ситуации к миру вооружённым способом. Потом обманули нас в ходе переговорного процесса, решили, что они победят Россию на поле боя, нанесут ей стратегическое поражение. Потом предупредили их: не лезьте на нашу территорию, не обстреливайте Белгород и другие прилегающие территории, иначе мы вынуждены будем создавать зону безопасности.
Посмотрите все репортажи ваших коллег западных. Никто ведь не говорит об обстрелах Белгорода и других прилегающих территорий, все говорят только о том, что Россия открыла новый фронт, атакует Харьков. Ни слова. Чем это вызвано? Они же это сделали своими руками. Ну, тогда пожинают плоды своего творчества. То же самое может случиться и в случае применения высокоточного оружия большой дальности, о котором Вы спросили.
И вообще эта постоянная эскалация может привести к серьёзным последствиям. Если эти серьёзные последствия будут наступать в Европе, как поведут себя Соединённые Штаты, имея в виду наш паритет в сфере стратегических вооружений? Трудно сказать.
Они хотят глобального конфликта? Мне кажется, они хотели договариваться в сфере стратегических вооружений, но что-то мы не видим большого желания это делать. Разговоры на этот счёт есть, а большого желания мы как бы не видим. Посмотрим, что будет происходить дальше.
В.Синеок: Владимир Владимирович, Виктор Синеок, МИЦ «Известия».
На протяжении нескольких месяцев ещё до Вашего визита в страны Средней Азии, в Узбекистан в том числе, приезжали делегации Минфина США и других ведомств, которые осуществляют санкционный режим. Беспрецедентное давление на столицы среднеазиатских стран с целью исключить, подавить все возможности, все перспективы сотрудничества с Россией. Как Вы относитесь к такому поведению, и может ли Россия компенсировать как-то это давление среднеазиатским странам, Узбекистану в том числе?
Если позволите, сразу второй вопрос очень быстро. Пришла новость, что Россия рассматривает возможность исключить «Талибан» из списка террористических организаций. Как это решение принималось, почему, как это повлияет на наши отношения с Афганистаном и когда вступит в силу?
В.Путин: Я начну со второй части.
Это постоянно обсуждается, и я сейчас не буду это никак комментировать, потому что взаимоотношения с «Талибаном», с Афганистаном постоянно на слуху. В Афганистане есть проблемы, они безусловные, они всем хорошо известны.
Вопрос, как выстраивать отношения с действующей властью, – это другой вопрос. Но выстраивать как-то надо. Это же люди, которые контролируют страну, контролируют территорию страны, они являются властью сегодня в Афганистане. Надо исходить из реалий и соответствующим образом выстраивать отношения.
Мы со многими партнёрами в контакте, в том числе в контакте со многими партнёрами и в регионе Центральной Азии. Мы учитываем мнение каждого из наших партнёров и друзей и будем вместе формулировать эту позицию.
Что касается первой части Вашего вопроса. Ну что здесь, новизны-то никакой нет. Имею в виду то, что сейчас происходит, что «вояжёры» по всему миру летают, то в Латинскую Америку, то в Африку, то на Восток, и всех запугивают – это же элементы имперского поведения. И сами обозреватели политические, сами аналитики американские об этом прямо говорят: США – империя, и в значительной степени её имперские амбиции связаны с внутриполитическими событиями. Скоро выборы президента, и действующие власти хотят подтвердить свой статус империи. Многим в Соединённых Штатах это не нравится, многие не хотят быть империей и нести на себе груз имперский. И ответственности не хотят, и не хотят подвергать свою страну каким-то опасностям и загонять в какие-то сложности.
Что со Средней Азией? Узбекистан – самая большая страна не только в Средней Азии, но и по населению она вторая после России – 37 миллионов. Но «вояжёры» из США, как я сказал, по всем регионам мира летают. Совсем недавно, как вы знаете, министр финансов, по-моему, тоже была в Китае. О чём говорила? Я тоже об этом вспоминал, по-моему, в Минске: что китайцы слишком много производят автомобилей. Они говорили о перепроизводстве автомобилей. Не думаю, что министр финансов Соединённых Штатов неграмотный человек. Просто это передёргивание фактов.
Что такое перепроизводство? Если мы живём в условиях рынка, то рынок регулирует – перепроизводство или нет. Покупают, да ещё производится с прибылью – значит никакого перепроизводства нет. А как другую страну заставить прекратить производство того или другого товара? С помощью силы? Санкций? А это и есть один из вариантов применения силы. И так пытаются действовать по всему миру.
Конечно, страны слабые, неуверенные в себе, особенно такие, где действуют десятки НПО, которые кормятся с американской руки, клюют то, что им на ручку положили, конечно, в этих странах легче манипулировать сознанием местного населения, легче оказывать давление на действующие власти. Там, где власть чувствует себя уверенно, там, где она всю свою деятельность посвящает укреплению суверенитета, интересам своего народа и своей страны, – там не реагируют на эти «окрики» из-за океана. Так происходит и с крупными странами, и с небольшими, но самодостаточными и с чувством собственного достоинства государствами.
Мы знаем, что оказывалось давление и на регион Центральной Азии. Что-то не вижу пока, что все встали на колени и готовы слепо исполнять любые «указивки» из-за океана.
Они – американцы, европейцы, – конечно, совершают определённые действия, которые наносят ущерб нашим партнёрам, но в конечном итоге это тоже суверенный выбор любой страны: как выстраивать свою политику, бороться за суверенитет или нет, представляет суверенитет определённую ценность или нет и так далее.
На мой взгляд, представляет. Потому что, если страна хочет быть успешной, она должна быть суверенной, даже в социально-экономическом плане. Хочет быть успешной – должна быть суверенной. Иначе всегда будут давить и подчинять интересы другого государства своим зарубежным интересам – так, как, скажем, пытаются делать с автомобилями в отношении Китая.
По другим вариантам – по удобрениям будут делать, по химии, по чему угодно, по самолётам – мы с этим сталкиваемся. Да, это мы видим, ничего в этом хорошего нет, это наносит ущерб и международной безопасности, и мировой экономике.
К.Панюшкин: Добрый день, Владимир Владимирович! Константин Панюшкин, Первый канал.
Накануне стало известно, что главком ВСУ Сырский утвердил размещение на территории Украины французских наёмников-инструкторов, можно сказать, военных, как угодно. Теперь это официально и, наконец, публично. И более того, Сырский говорит о том, что он надеется, что вслед за французами так же официально последуют и другие партнёры киевского режима. Что Вы об этом думаете и как вообще далеко всё это может зайти?
Позвольте ещё одно маленькое уточнение в развитие вопроса о легитимности. Из Вашего ответа следует, что до того момента, пока западные кураторы не сменят Зеленского в Киеве, Вам на Украине разговаривать фактически не с кем. Но я хотел спросить: ещё Александр Лукашенко предлагал Вам в качестве собеседников украинских военных?
В.Путин: Кого? Военных?
К.Панюшкин: Военных, да.
В.Путин: К сожалению, пока Александр Григорьевич военными на Украине не командует. Если бы командовал, мы давно бы завершили этот конфликт, причём к взаимному удовлетворению. Мы бы нашли развязки с Украиной, если бы Украиной сейчас командовали люди, которые руководствовались бы национальными интересами, а не интересами своих хозяев в Европе или за океаном.
Что касается того, что на Украине могут быть или есть наёмники, – да мы об этом знаем хорошо, здесь ничего нового нет. То, что военные сейчас на Украине говорят о том, что они могут появиться, – так они же там давно находятся. Мы в эфире слышим то английскую речь, то французскую, польскую. Мы знаем, что они там есть, эти так называемые наёмники. Но под видом наёмников там специалисты находятся.
Был вопрос по высокоточному оружию большой дальности. А кто этим оружием управляет, кто его обслуживает? Конечно, эти самые инструкторы под видом наёмников, вот и всё. Они есть и несут потери. Может быть, такое заявление связано с тем, что им всё труднее и труднее, видимо, скрывать эти потери. Поэтому, может быть, настало время показать, что там они официально присутствуют, чтобы и потери эти показывать реально, легально. Не знаю, может быть.
Что касается различных контингентов, то я уже об этом говорил. Польские власти заявляют, что готовы направить свои контингенты. Мы слышим польскую речь, там много наёмников из Польши. Если зайдут какие-то контингенты из европейских стран вместе с поляками – другие уйдут, поляки – никогда. Это очевидная вещь – для меня, во всяком случае, точно. Может быть, я ошибаюсь, но вряд ли.
Поэтому под видом «освободить какие-то подразделения Украины, стоящие вдоль границы, высвободить их для того, чтобы отправить на поле боя, держать вдоль границ для обеспечения их безопасности» – чушь и дурь, вот и всё. А если они там находятся, то они также будут в зоне поражения наших Вооружённых Сил находиться.
Я не думаю, что это хорошее, правильное решение и хороший выход. Это нагнетание и ещё один шаг к серьёзному конфликту в Европе и глобальному конфликту. Им это нужно? Ну, пожалуйста. Мы всё равно будем делать так, как мы считаем нужным, вне зависимости от того, кто находится на территории Украины. И вот это они должны знать точно.
А.Головко: Алексей Головко, телеканал «Россия».
В западной прессе появились сообщения, что якобы после швейцарской конференции по Украине западные страны хотят провести ещё одну конференцию в Саудовской Аравии и уже пригласить туда официально Россию, чтобы показать Москве якобы консолидированную позицию и уже приступить к каким-то переговорам.
Владимир Владимирович, если такое предложение поступит, будет ли наша страна участвовать в этой конференции, и если да, то на каких условиях?
В.Путин: Пока сейчас нет ответа, потому что я не знаю, о чём идёт речь. Они говорят: мы сейчас не готовы приглашать Россию, а потом будем готовы. А мы никогда не отказывались – ни сейчас, ни потом, ни годом раньше. Мы же сказали, что мы готовы.
Не мы перестали вести переговоры, нам сказали: всё, больше с вами переговоров вести не будем. Можно было бы сказать, что нас не устраивают те договорённости, которые были достигнуты в Стамбуле. Начали переговоры в Минске, [они] были завершены, доведены до определённого уровня в Стамбуле. Можно было бы, если бы не было подписи на выжимке из договора, который мы подготовили в качестве проекта, главы переговорной группы со стороны Украины.
Он же парафировал это, значит, устраивало украинскую сторону. Им дали команду выбросить в помойку и пытаться победить Россию на поле боя, нанести ей стратегическое поражение. Но он же прямо сказал, публично: если бы нам не приказали из-за границы (из Великобритании в данном случае, сиречь из США, то же самое), то боевые действия прекратились бы полтора года тому назад. Сказано же.
На этой основе мы никогда не отказывались и готовы дальше продолжать переговорный процесс. Но что и кто, имея в виду здесь и легитимность представителей украинской власти, нам будут предлагать на каких-то других этапах – мы не знаем. Поэтому у меня нет ответа на этот счёт.
Я с удивлением всегда смотрю на какие-то телодвижения со стороны наших западных дружков и партнёров, которые говорят, что Россия отказывается от переговоров. Тысячу раз сказал, у них как будто ушей нет: мы не отказываемся. Украинская сторона отказалась публично. Парафировали соглашение и отказались с целью победить нас на поле боя. Не получается. Сейчас готовы. Ну, готовы – возвращайтесь. О чём речь?
Они хотят что-то нарисовать, создать видимость мировой поддержки того, что нарисовали добровольно, сами, исходя из своих «хотелок», и представить это как консолидированную позицию мирового сообщества. Не получится у них так. Это как раз говорит о том, что не хотят договариваться, а цепляются за то, чтобы ещё что-то получить и переломить ситуацию на поле боя – не получается. И чем больше будет попыток, тем больше будет потерь, и потери эти далеко не в пользу украинских вооружённых сил.
Почему это происходит? Сегодняшним правителям Украины не жалко этих людей, они их своими не считают. Вот в чём проблема и трагедия Украины сегодня. Они не считают этих людей своими, они не защищают сегодня интересы украинского народа. Я надеюсь, что люди всё-таки это в конце концов почувствуют.
