Известно, что депутат Заксобрания Валерий Малышев пиара сторонится. Это не помешало ему на сентябрьских выборах победить соперников. Но его новые обязанности - председателя Законодательного Собрания – обязывают к публичности
- Теперь вам не удастся избежать гласности, Валерий Васильевич. При этом учтите, что общественное мнение, подобно закону…
- Подобно закону и «дышлу», можно повернуть в любую сторону?
- Да, я это имею в виду.
- Разницы мнений я не боюсь. Особенно в Интернете, по которому сегодня многие представляют жизнь и судят человека. А я верю реальности, часто бываю в сельских районах. Мне всегда была важнее оценка своих земляков – простых людей, а не высоких чинов или определенного круга блогеров.
- Наверное, получили критическую закалку в годы перестройки?
- Считаете, что «гласность» - изобретение горбачевской поры? Нет, это понятие, как и «общественное мнение», введено декабристами. После войны 1812 года ее герои решили освободить общество от тирании и лицемерия. Начали с открытой критики самодержавия, продвижения западных либеральных ценностей. Правда, закончили плохо, поскольку, как известно, были далеки от народа… Закалку мне дает вся История.
- Вы стали четвертым председателем в истории Заксобрания. И первым, на чью долю выпала такая непримиримость фракций...
- Поспорю. Собранию скоро четверть века, за эти годы два поколения подросло. И подзабылось, что в первых составах дебаты случались не менее бурные. Сражались интересы и личности, партийных фракций не было, как и прямых трансляций в Интернете. Но избиратели про споры знали и огорчались, что в «товарищах согласья нет».
Да и в целом насчет непримиримости суждение ошибочное. Подавляющее большинство законов во всех созывах принимались согласованно. Лишь отдельные проекты становились причиной жарких дискуссий. А без них – какой же это парламент? Да и прессе не пресно…
- Намекаете, что редкий журналист досиживает до середины заседания? Но Собрание постоянно нарушает свой внутренний закон – регламент. К примеру, в повестке на вопрос отведено 20 минут, а по факту – два часа. Голова пухнет, и редакция ждет!
- Замечание верное. Но бывает, что в процессе обсуждения появляются вопросы, не терпящие отлагательства. Надеюсь, что шестой созыв научится самодисциплине, и все фракции будут работать, уважая друг друга, ценя свое и чужое время.
- Во времена, о которых мы вспомнили в начале беседы, вы были не депутатом, а избирателем. Хотя, я сказал бы, не простым – облпрокурором. Приходилось спорить с законодателями?
- На первоначальном этапе – да. Но затем мы наладили систему предварительных консультаций по проектам законов. И обращения в суд стали исключением.
- Сегодня представитель прокурорского надзора – в зале заседаний, а вы «отбываете» второй срок в президиуме. Как вам на другой стороне?
- Есть такое выражение: неважно, где и кем ты служишь, важно - чему. Я служил и служу Закону. С коллегами из прокуратуры мы на одной стороне.
- А если спросить - кому служите?
- Ответ предсказуем – своим избирателям из Сурского, Майнского, Карсунского районов. Ну и, как председатель Заксобрания, держу ответ перед всеми жителями области.
- В данную минуту вы держите ответ передо мной. Однако у меня ощущение, что здесь не я «допрашиваю»... Взгляд у вас уж больно строгий.
- На снимках разных лет сам вижу, как становился все строже и строже. Про меня говорят, что это отпечаток прокурорских забот. Возможно, так и есть. Слишком много было отрицательных эмоций: постоянные ЧП, ночные звонки… В один из годов зафиксировали 450 убийств! Наши следователи работали на износ.
- Вы родились в Тагае, росли в Старых Маклаушах, в сурских краях, куда часто приезжаете. Однако ни разу не были за границей. Неужели не тянет в заморские края?
- Так и есть, из России меня не тянет. Даже из нашей области выбирался на отдых лишь несколько раз. Как поется в песне, «ни вблизи, ни вдали я не знаю земли лучше той, что меня растила».
- И до какого возраста вас растила сельская земля?
- В 15 лет я уехал из родительского дома в Ульяновск. Поступил в автомеханический техникум. До армии и после работал на автозаводе.
- Где проходили армейскую службу?
- На Дальнем Востоке, в батальоне по обслуживанию полка истребителей ПВО. Солдаты говорили: «Бог придумал рай, а черт - Приморский край». Чрезвычайно влажный климат и чрезвычайно «влажное» начало службы. Салагой я вымыл полы «от Японского моря до Волги» – в течение года драил казарму каждое утро.
Армия научила меня, как преодолевать трудности, как поставить себя в мужском коллективе, ну и по мелочи - подшить воротничок, ушить галифе, начистить картошки… Благодарен за это второе, после семейного, воспитание.
- А как вас воспитывала семья?
- В строгости. Даже когда приехал на побывку, отец вроде бы в шутку, но… проверил документы. Нет-нет, это было не недоверие, а ответственность за меня. Он переживал: вдруг я сбежал в самоволку?
А мама, провожая в город, повторяла: «Не подведи отца!». Фронтовик, которого долго считали погибшим, он тогда возглавлял колхоз «Дружба», люди шли к нему с бедой и радостью. Понимание в те времена было такое: если не навел порядок в собственной семье, то какой же он председатель?
- Не подвели родных?
- Старался. Когда увидел в «Ульяновской правде» (вот она – польза от чтения газет!) объявление о наборе в только что открывшийся филиал Всесоюзного юридического заочного института, решил поступать. Но по-тихому. Боялся: а вдруг не сдам? Будет стыдно самому перед родителями и за их сына перед другими.
Зачислили – тогда и сказал отцу, который был уже частично парализован. Он прореагировал по-мужски сдержанно. Но, надеюсь, все-таки остался мной доволен.
- Чувствуется, как трепетно вы вспоминаете советское прошлое…
- А как можно иначе относиться к судьбе своих родителей, дедушек и бабушек?.. К слову, о прабабушке Матрене, которую в нашей семье почитали особо. Она выросла при барине, была богобоязненной. Приезжая погостить, крестилась на портрет Ленина, висевший у нас на почетном месте.
«Бабушка, ты что? Он же не боженька!» - «Для меня, внучек, как Бог. Если бы не он, так бы и батрачила всю жизнь».
- О судьбе своего отца, ушедшего на фронт 17-летним, дяди, погибшего в 18 лет, и деда вы рассказали в книге «Родные герои», изданной Заксобранием в прошлом году.
- Все трое моих героев были добровольцами, я ими горжусь. Так же относятся к своим родным дети, внуки, правнуки участников Великой Отечественной войны, записавшие их воспоминания для нашего сборника. Читая его, нельзя не меняться в лучшую сторону.
Мы готовим продолжение - присоединяйтесь! Надо лишь связаться с сотрудниками нашего аппарата.
- Какие люди, кроме родных, изменили вас в лучшую сторону?
- Везде, где я жил и работал, мне везло на хороших, правильных людей.
Среди односельчан царили строгие нравы, было неприлично не соответствовать. На УАЗе моим начальником стал участник войны, полковник, прекрасный человек Виктор Иванович Белов. Когда я вместо машфака собрался на юрфак, он сказал: «Ну, ладно, учись, будешь прокурором области!». Вроде бы пошутил, а получилось – напророчил.
- И с чего начинал молодой юрист?
- Меня «призвали» в органы народного контроля. Первые премудрости чиновничьей работы усвоил от уроженца Сурского района Александра Ивановича Тырлышкина и теренгульца Бориса Сергеевича Крюченкова, тоже участников войны. Смотрю сегодня на ветеранов, а в памяти 25-летие Победы: вокруг - 45-летние мужики в расцвете сил, честные, умные, но без руки или с клюшкой... Рядом с ними стыдно было не стараться.
Наш руководитель Михаил Николаевич Козлов славился жестким, норовистым характером, а ко мне почему-то относился благосклонно. Ну, и я старался не подводить старших товарищей - Александра Семеновича Золотова, Надежду Григорьевну Макееву, Александра Васильевича Исакова, с которым мы до сих пор общаемся.
- В прокуратуре тоже повезло?
- Не меньше! Получил бесценный опыт от дотошного Владимира Ивановича Земскова и высочайшего профессионала, эрудита Юрия Михайловича Золотова, ставшего впоследствии замом Генерального прокурора страны. Перечислять могу долго.
- У вас остались недостатки?
- А разве я не человек?
- И что помогает с ними бороться?
- Юмор. Как говорится, на зеркало не пеняю и критику жены с внучкой переношу стойко.
- Юмористы считают, что суровость российских законов смягчается необязательностью их исполнения. Я добавил бы: массовой необязательностью.
- Согласен. Требуя с других, себе многие разрешают преступать правила жизни в обществе. Кто по-крупному, кто по мелочи, причем ежедневно… Если закон плох, его надо менять, но пока он действует, - выполнять. И не забывать, что «незнание закона не освобождает от ответственности, а знание – запросто».
- Наша газета желает вам и всем депутатам принимать только такие законы, которые не на бумаге, а действительно, как об этом говорит глава государства, меняют жизнь людей к лучшему!
Беседовал
Евгений КИЗЯКОВ
